Правда, когда пришло время поступать в институт, мне вся семья дружно сказала, что работа в школе – это пожизненно низкая зарплата, неуправляемые дети, постоянное повторение одного и того же по унылым учебникам, которые не меняются десятилетиями, огромное количество бессмысленной бумажной работы, а главное, – в педе учатся одни девчонки, поэтому там замуж не выйдешь, как и работая потом в школе. Замуж меня интересовал не сильно (хотя перспектива женского коллектива действительно смущала), но вот однообразие и бюрократия пугали серьезно: здесь я не нашлась, что возразить.

Поэтому я решила пойти по плану Б и стать редактором или журналистом. Писала я с детства хорошо, дело это любила, в книге обычно видела не фигу, а множество ошибок (ну помните эти книги 90-х), да и считала профессию романтичной. А чтобы избежать женского коллектива, поступила в политех — на специальность “Издательское дело и редактирование”.

О чем не жалела и не жалею: я узнала много нового и полезного про текст и про работу с ним, много писала в студенческие и “настоящие” издания, со второго курса активно брала подработку на фрилансе, девчонки в группе были классными, учиться и отдыхать было весело. Правда, к концу универа я поняла, что мои романтические представления о профессии мало соответствуют реальности, а еще — меня стало тошнить от большого объема бессмысленных сео-текстов для сайтов, которые тогда были востребованы и составляли большую часть моих заказов (сейчас такое состояние называют выгоранием).

В таком профессиональном и личностном кризисе меня застала первая просьба позаниматься с девочкой английским. Английский я знала довольно плохо (за спиной была только школьная база где-то на уровне B1 плюс три года программы "Переводчик в сфере профессиональной коммуникации", которые мало что дали), но всё-таки помочь с домашкой третьекласснице могла. За этой девочкой подтянулась ее подружка, потом и другие ребята. Было по-разному: иногда весело, иногда эмоционально тяжело, но в целом работа казалась приемлемой. Хотя приходилось много ездить по городу, а доходы оставляли желать лучшего (кажется, первая цена за урок была 150 рублей, а дорога туда-обратно занимала около часа).

Больше всего мне нравилось, что я видела осмысленный результат: дети узнавали новое, и не только в английском: мы болтали про всякие разные вещи, учились делать презентации на компьютере, частенько я помогала заодно и с другими уроками. К тому же, смена обстановки несколько раз в день и довольно много общения были намного интереснее работы редактора или копирайтера. Мои детки до сих пор в моем сердце и в моей жизни: я со многими продолжаю общаться и узнавать, как у них дела.

Но, понятное дело, я быстро пришла к пониманию, что с моим знанием английского языка делать в преподавании нечего (ведь изначально-то я думала преподавать русский). Особенно, когда мне понадобились деньги и я устроилась работать на языковые курсы. Не знаю, как мня взяли без профильного образования, опыта работы и сертификатов, но я пошла старым путём: выкладывалась по-максимуму, старалась давать людям именно то, что им было нужно, делать занятия интересными и, конечно же, хорошо относилась к ученикам.

Это было взаимно: студенты разных возрастов меня любили, мы устраивали праздники, частенько пили чай с конфетами и зефирками и пели песни. Один раз меня даже позвали в качестве переводчика поехать в одну известную омскую деревню с группой туристов из Норвегии:)

Несмотря на позитивный опыт, который много мне дал как в личностном, так и в профессиональном отношении, с работы в языковой школе я уволилась в 2018 году, в 2018—2019 поработала один учебный год на курсах в Омском педагогическом университете и с тех пор окончательно ушла на фриланс.

В 2015 году, после устройства на работу, я начала учить английский серьезно: сдала сначала FCE и TKT (Teaching Knowledge Test), а потом получила другие сертификаты, окончила магистратуру по специальности и множество курсов.